вторник, 3 сентября 2019 г.

Необъяснимая психосоматика, или Разгадка длиною в 5 лет


Через пять лет после того, как я столкнулась с необъяснимой и очень странной длительной бессонницей и через три года, как я от нее полностью избавилась, я таки нашла ответ на вопрос «Что это было?». Сейчас у меня есть исчерпывающее понимание, что со мной произошло и почему это произошло. И, кажется, я достаточно созрела, чтобы поделиться некоторыми подробностями.

Начну с того, что это была не психосоматика.


Только позвольте коротко восстановить события.

Предыстория

Шесть лет назад я встретила своего будущего мужа. Месяцев восемь мы просто дружили, затем начали встречаться и через какое-то время — жить вместе. С первого дня наших отношений в мою жизнь постучалась неведомая фигня. Я не могла уснуть вместе с ним. Отдельно могла, а вместе — нет. Это длилось около полутора лет в активной фазе. За это время я перепробовала все: от обращений к многочисленным специалистам, которые не могли помочь ничем, кроме таблетки, которая тоже не помогала, до нетрадиционных методов. В середине этой эпопеи мое состояние было настолько обострено длительным отсутствием глубокого сна, что я перестала нормально спать даже одна. Мною овладела полноценная бессонница.

Все закончилось так же, как и началось, — неведомо. Однажды среди ночи, находясь на пике возбуждения, я приняла решение больше ничего с этой ситуацией не делать. Пусть я всю оставшуюся жизнь не буду нормально спать, но пытаться вылечить это я больше не буду. С того дня меня стало отпускать, и где-то через полгода я полностью восстановила свой сон. Так началась и закончилась история моей бессонницы и последовавшее за ней вынужденное исследование беспомощности специалистов и нашей ограниченности представлений о самих себе.


Наши дни

Бессонница закончилась. Но остались вопросы. В чем была причина такой реакции, если учесть, что ничего подобного в моей жизни не было даже близко? Все же я путешественник со стажем, в каких только местах не ночевала, да и отношения в моей жизни бывали разные, — но проблем со сном никогда не появлялось. Я делала предположения и выдвигала гипотезы, но проверить правильность ответа не представлялось возможным. Хотя, честно говоря, я бы с радостью списала все на «неопознанные глюки» да поскорее забыла.

Но было кое-что еще.

В моем теле остался шлейф спецэффектов, которые я долго отказывалась признавать. Очень уж мне хотелось верить, что раз сон полностью восстановился, то проблема решена. Но странности продолжились. Например, у меня начала болеть шея и верх спины, непривычно напряженно проявился предменструальный синдром и другие локальные проблемы. Сначала я предпочитала рассматривать эти симптомы самостоятельно, не связывая их с закончившейся бессонницей. Но со временем была вынуждена признать, что вся эта грядка появилась именно после той проблемы и тоже отдавала странным эхом.

Например, шею я лечила около двух лет, слив огромный бюджет на остеопатов, МРТ и прочих врачей по спине, но опять ничего не помогало. Была странная тенденция: заканчивается одно — начинается другое. Не сказать, что я была очень стойкой в плане здоровья до бессонницы, но ничего подобного раньше не было. Да и на возраст было рановато списывать. Все вокруг, от мужа до специалистов, к которым я продолжала обращаться с новыми задачами, говорили о том, что это очевидно связано. В какой-то момент и мне с горечью пришлось признать, что это «хвост» той проблемы. Очень мне хотелось верить, что раз уж я сплю, то с бессонницей покончено. С бессонницей — да, но с ситуацией нет. Загадка все еще висела активной.

Ремарка

Здесь мне важно быть правильно понятой. После окончания бессонницы – кошмар закончился. Остались проявления, которые я старалась лечить локально. Периодически они проходили. Но затем наступало что-то новое. Они бы и не стали героями этого рассказа, если бы, как выяснилось позже, не были звеньями одной цепи. Именно они привели меня в итоге к разгадке и к одному из важнейших ответов всей моей жизни.

Путь

Несколько лет я решала вопрос ноющей шеи, каждый раз отмечала очень агрессивный предменструальный синдром и еще какие-то проявления то тут, то там. Оглядываясь назад, хочется себя обнять. Я сражалась как настоящий боец. Шея? Это и МРТ, и традиционные врачи, и остеопаты (курсами), и китайская медицина, и фитнес-инструктор, и гомеопат (гомеопаты), и флоатинг, и йога критического выравнивания и даже (ха-ха) психологи. Не помог никто. Кстати, традиционные врачи, отдам им здесь должное, говорили, что по снимкам у меня нет никаких серьезных проблем. Есть локальные, но не серьезные. Но что делать с моей болью, все равно не знали.

Остальные были готовы лечить меня вечно.

Разговорами, упражнениями, специальным оборудованием и прикосновением за огромные деньги. Я не хочу сказать, что это, вообще, не работает. В некоторых ситуациях работает и очень хорошо. Проблема в другом. Когда ты проходишь курс, регулярно занимаешься несколько месяцев, а тебе не становится лучше (а порой, даже хуже) или когда проблема быстро возвращается, — никто из них не готов сказать «я не знаю, что с вами». Проблема как раз в том, что они уверены, что все знают.

Страшно представить, сколько бы еще времени я провела у специалистов и когда бы решила эту, как выяснилось, достаточно простую задачу, если бы не моя искренняя любовь к осознанным переменам и выстраданный на этом пути принцип: разворачиваться на 180 градусов по отношению к тому, что не работает. Как покажет время, никто из тех специалистов даже близко не понял, что со мной на самом деле.


Гомеопат

На этом же пути меня занесло к гомеопату. Уже к третьему. Посоветовали тут, на Бали. Он, конечно же, мне тоже не помог. Вернее так: его лечение мне не помогло. Но одна вскользь брошенная фраза изменила мою жизнь навсегда: «Вы же очень чувствительная», сказал он между делом в ответ на мой рассказ со всей предысторией. Но я не придала этим словам никакого значения. Да и врач не закладывал в них никакого глубокого смысла. Просто констатация факта моих ярких эмоций и реакций.

Но следующий день выпадал на воскресенье.

Хронометраж разгадки по часам

Воскресенье— день для меня святой. День, когда я разгружаюсь от работы и привычного потока социальных сетей. День, когда я отключаю себя от привычного, чтобы перезапустить систему. И день, когда важный ответ имеет шанс прорваться…

Я хорошо помню то утро. Долгий медленный завтрак, абсолютное целительное безделье, отсутствие разговоров и мыслей о работе, отсутствие социальных сетей как важнейшее условие для перезагрузки, взгляд, уставившийся в одну точку — и вдруг мысль.

«Вчера этот доктор сказал о чувствительности. А ведь и психолог мне это говорила. И другой врач тоже. И мама все время это вставляет как аргумент».

Они все говорили это в утешительном контексте: мол, ну да, вы чувствительная, что поделаешь, смиритесь — не придавая большого значения этому определению и не акцентируя эту мысль. Но сейчас такая постановка вопроса привлекла мое внимание.

«А другие люди? Не чувствительные? У них болит шея и им пофиг? Что это значит — очень чувствительная?».

Я лениво вбиваю в Google «очень чувствительные люди».

И весь мой мир в тот миг содрогнулся…

Дверь

Последний раз я сталкивалась с таким феноменом 14 лет назад, когда, удивившись случайно возникшей мысли о том, что можно было бы поехать в Таиланд не на десять дней, как я это делала, а на полгода, например, я набрала в поисковике «как путешествовать самостоятельно». Тогда я открыла портал в другой мир, который навсегда изменил ход моей личной истории. Я уволюсь с работы, поеду путешествовать и безвозвратно свяжу свою жизнь с Азией.


История повторилась. На меня потоком хлынули материалы о сверхчувствительных натурах — людях с генетически повышенной чувствительностью и несколько иначе работающей нервной системой.

Новый мир

Как выяснилось, существуют сверхчувствительные натуры. Это 15-20% от всех людей.

Базовые характеристики нервной системы, обладающей повышенной чувствительностью: бóльшая глубина обработки поступающей информации (как сознательно, так и подсознательно), быстрое перевозбуждение (английский термин — overstimulation), акцентирование эмоциональных реакций и высокая восприимчивость к окружающему пространству. Проще говоря, мозг таких людей работает чуть иначе, чем мозг остальных — то есть подавляющего большинства.

На Западе эта тема изучается уже более 20 лет. Чтобы лучше понять масштаб явления: подобная особенность касается не только людей, но и, как показали исследования, некоторых животных. Например, существуют и сверхчувствительные собаки.

Тема была поднята психологом Элейн Эйрон в 1996 году. Заметив за собой эти особенности, она решила проверить гипотезу и дала объявление в институте, в котором работала, отбирая добровольцев для анкетирования и исследования данного феномена. С тех пор явление было зафиксировано и отслеживается, Элейн написала несколько книг, ее главная работа переведена на 14 языков, тему подхватили люди по всему миру, которые нашли в этом явлении ответы на многие свои вопросы. Было проведено множество исследований, и они продолжаются.

Первым же делом я скачала главную книгу Элейн Эйрон «Сверхчувствительная натура». Помимо самих исследований и выводов, психолог приводит примеры из жизни своих пациентов и добровольцев, которые вместе с ней изучали феномен генетической сверхчувствительности — повышенной чувствительности ко всей сенсорной информации. И каково же было мое удивление, когда самый первый пример в самой первой книге по этой теме практически полностью описывал то, что произошло у меня с мужем. То, что я безрезультатно пыталась понять целых пять лет.

Девушка, американка, сильно влюбилась в парня, завязались отношения, они поехали к нему на родину в Японию. Новые впечатления и эмоции настолько захлестнули, что она вдруг перестала спать. Отсутствие сна сделало ее тревожной и напуганной. Ну, и дальше хорошо мне известный сценарий. Она получила то самое overstimulion от многочисленных сенсорных сигналов незнакомой страны и сильных чувств. Но, не понимая причин происходящего, она не могла вовремя это остановить, и ситуация только усугублялась. Я практически читала свою историю — с той лишь разницей, что парень той девушки не выдержал этих странностей и быстро сбежал. А мой муж прошел со мной через все это.
Ответ


В принципе, у меня была догадка, близкая к правде, которую я описывала постфактум в материале «Когда в твою жизнь приходит неожиданная фигня»:


«Столь сильные чувства к Мише дали мне мощный гормональный вброс, я потеряла равновесие, не только эмоционально-ментальное, а какое-то эндокринное. Испугалась первых проявлений и потом уже на силе этого страха меня стало затягивать еще сильнее».



Но то было лишь предположение с миллионом последующих вопросов: какой именно дисбаланс, что за гормоны. Все это не давало исчерпывающего понимания. Да и не могло дать, так как было хоть и близким к правде, но ответом не являлось. Сейчас же все встало на свои места.


От рождения я обладаю сверхчувствительной нервной системой. Читая книгу Элейн, я как будто путешествовала по своей жизни от раннего детства до настоящего момента — так много совпадений своих реакций и особенностей я находила в озвученных примерах.


Небольшой круг друзей (невозможность поддерживать большое количество близких контактов из-за глубины взаимодействия с каждым человеком), неприятие громкой музыки в ресторане (как вообще можно есть в таких условиях?), любовь к одиночеству и зачастую стремление к изоляции, со стороны странная и порой необъяснимая чувствительность к атмосфере места (считывание деталей идет как на сознательном, так и на подсознательном уровне, иногда на поверхности сознания есть только ответ, но нет понимания причин), повышенная интуиция, которая тоже объясняется обработкой большого количества, порой не до конца осознаваемых вводных. Даже тот маленький факт, что я не слушаю музыку — частое явление среди сверхчувствительных людей. Как я сейчас это понимаю, зная контекст, — для меня это быстрый путь к перестимуляции. И много других подобных нюансов.


Но не спешите меня жалеть или подбадривать, как это делали все врачи, не понимая суть вопроса. В этом столько плюсов, что будь у меня возможность выбирать — я бы опять предпочла эту «тонкую кожу» и ее колоссальный потенциал по глубине обработки сигналов из внешнего и внутреннего мира. Да, есть очевидные неудобства, но вся моя текущая жизнь построена именно благодаря этой сверхчувствительности к окружающему пространству и способности считывать с него большое количество слабо уловимых деталей.


Именно эта сверхчувствительность — основа моего творчества, например. Она дает мне возможность работать с огромным полем мелких деталей, и именно благодаря ей я иногда получаю комментарии в духе «вы озвучили то, что крутилось у меня внутри, но я не могла это сформулировать». Я даже нашла ответ на вопрос, почему я не могу писать художественную прозу, почему мои жанры — только нон-фикшн, автобиография или описание жизни человека, которого я наблюдаю, но не выдуманные миры? Оказалось очень просто. Я не работаю с воображением. Такого богатства у меня нет.

Я имею дело с большим количеством вводных, которые подмечаю как в себе, так и в других, и моя творческая работа направлена на то, чтобы собрать из них целостную картину – ответ на ту или иную задачу.

Здесь же кроется объяснение острой интуиции. В этом нет мистики – только результат сознательной и подсознательной обработки деталей ситуации, часть из которых я не осознаю до конца. Подсознание обрабатывает все данные и выдает интуитивные подсказки. И таких данных у сверхчувствительных людей, как правило, заметно больше как раз за счет особенностей работы нервной системы.


Но у этого процесса, да, есть и обратная сторона.

Причина моей бессонницы в начале отношений с мужем была в следующем.

Я, действительно, очень сильно влюбилась.


Накал страстей с обеих сторон был максимальный. Со мной произошло то самое overstimulation. И пик этой нервной стимуляции приходился на моменты, когда мы были рядом (невозможность уснуть вместе). Сознательно и бессознательно я обрабатывала входящие сигналы — запахов, прикосновений, слов, визуальной картинки, мыслей о совместном будущем, закипающих во мне эмоций и гормонов. Самое удивительное, что мне все это очень и очень нравилось. То есть фактически моя система перегревалась от большого количества положительных моментов, как можно получить головокружение и даже потерять сознание от избытка кислорода.
Знай бы я, что со мной происходит

Знай бы я что со мной происходит, я бы смогла себе помочь на ранней стадии. Во-первых, простое понимание, что нет ничего страшного, что это моя сверхчувствительность, уже бы сняло часть накала. Как существует страх страха. Когда человек боится своего страха, умножая его. У меня был накал от накала. Я перегревалась от того, что перегреваюсь. И вот это умножение реакции можно было остановить простым пониманием, что именно происходит (как я сейчас и делаю при новых пиковых ситуациях).

Во-вторых, я бы временно убрала острую стимуляцию (уехала бы куда-то на какое-то время) или больше дозировала наше общение на первой стадии. Зависит от ситуации, но, понимая, что со мной происходит, я бы приучала свою нервную систему к новым событиям поэтапно.


Сделай я это в начале, в первые месяцы, я бы остановила всю махину проблем (привет квалифицированным психологам, которых я посещала в первые месяцы!). Но так как я не знала, что со мной, а специалисты, к которым я обращалась, были совершенно некомпетентны в этом вопросе и простой перегрев нервной системы «лечили» разговорами о моем детстве, моя проблема усугубилась.


Я начала бояться того, что со мной происходит. Бояться того, что есть скрытые причины. Бояться этих странных проявлений на старте новых, важных для меня, романтических отношений. И этот страх породил уже настоящую бессонницу. То есть из острой фазы проблема перешла в хроническую и усугублялась целых полтора года, что уже оставит следы в моем организме, с которыми я буду иметь дело и через несколько лет после окончания проблемы.


В принципе, самый первый психолог предлагала мне курс транквилизаторов с последующем переходом на антидепрессанты. Если бы я взялась за это серьезно, скорее всего мне бы это помогло. Но есть несколько важных моментов. Во-первых, все это предлагалось из неверной причины. Под соусом «ваше детство травмированное, поэтому принимайте». Это не так. Я это чувствовала и протестовала. И действительно, причина была не в детстве.


Моя сверхчувствительность — генетическая история. Это изначальная особенность работы нервной системы, а не отношений с отчимом. Я не могла принимать серьезные препараты, не веря специалисту (и я в итоге была права – специалист ошибался насчет причины). Да и как пить антидепрессанты, если у тебя нет депрессии, тоже не очень понятно.



Во-вторых, если бы я даже начала их принимать, в лучшем случае они бы сняли симптом, но корень бы оставался внутри — я бы не понимала, что воистину со мной происходит, а значит могла бы накрутить себя по новой, на очередном витке естественной для меня более глубокой обработки сенсорных сигналов.
Это была не психосоматика


Итак, это была не психосоматика. И уж тем более не «знак», не что-то там про ауру или квантовый скачок, которым меня тоже пытались накормить.


Не было такого, чтобы мне, например, не нравился Миша, но я боялась это признать. Или так переживала, что он не позовет меня замуж, что аж уснуть с ним не могла. Ну и точно не коронное «он тебе не подходит, что не видно», которым пыталась меня «вылечить» еще одна психолог.

Не было никакого скрытого психического конфликта, который я бы пыталась от себя спрятать с помощью телесного симптома. Это крайне важный вывод для меня по двум причинам.

Я привыкла глубоко копать сама с собой и видела, в чем мы с мужем разные и где могут быть нюансы, но сразу себе в них признавалась. Более того, это же видел и Миша: мы обсуждали это вслух. Прям садились и говорили: «Слушай, мы разные. Вот тут и вот тут. Но давай попробуем».

Никаких подводных камней, во всяком случае, огромных потаенных булыжников не было. И по большому счету, я знала это в самом начале, но так как бессонница не проходила, я продолжала искать скрытый мотив. А его не было. И я не устану это повторять, потому что чутье меня здесь не подвело. Это раз.


Во-вторых, в нашем обществе сегодня принято все необъяснимые вещи спихивать на психосоматику. Мол, если тебя «заглючило» неопознанными симптомами, обязательно есть скрытый мотив. А как выяснилось — не обязательно. Причина может быть биологической, а не обязательно скрытой психической. Проблема в том, что не только мы, обычные люди, так считаем. Так считают и профессиональные психологи, а я обратилась к восьми (восьми, блин!) рекомендованным специалистам за годы решения своей задачи. И все они безрезультатно искали у меня причину психосоматики, которой не было. Они не только не смогли мне помочь, но и, не осознавая того, увеличивали яму, в которой я находилась. Ведь тот факт, что хороший специалист не может тебе помочь, достаточно пугает, а это, в свою очередь, только умножает силу твоей нервной реакции на раздражители. Комок увеличивался, а не развязывался.


Склонность к перестимулированию нервной системы за счет врожденной более глубокой обработки сенсорных сигналов не является скрытым мотивом. Это биологическая особенность организма и его реакций. И подход к ней требуется совсем иной.


Предыдущая статья
Следующая статья
Похожие статьи